В 1946 году мы с матерью подались на Западную Украину, в город Львов. Незадолго до этого туда переехала мамина младшая сестра Мария с детьми и мужем. Ее муж Ермак Григорий Пантелеевич, украинец, получил назначение на работу во Львовское управление железных дорог. Какое-то время мы жили у них. Но надо было как-то устраиваться. По специальности мать, видимо, не смогла устроиться. И начались наши мытарства. Последующие годы были для нас самыми тяжелыми послевоенными годами. Мать работала на предприятии общественного питания разнорабочей, чтобы как-то кормиться.
Через некоторое время мы поселились в магазинной кладовке, в полуподвале, на улице Глубокой. Эта кладовка на долгие годы стала нам пристанищем. Позже у этого жилья появился адрес, а поначалу мы жили даже без ордера. Всего боялись. Боялись, что выгонят, боялись бандитов и воров. За эти годы нас обворовывали несколько раз, уносили все подчистую, все наши небогатые пожитки. Боялись крыс, когда пробирались темными коридорами домой и из дома. Крысы были неимоверной величины и в темноте вылетали прямо в ноги, ничего не боясь. Все это, особенно наша комната, из которой воры вынесли все, снилось мне долгие годы.
Недоедание, сырость и неустроенность – все это сказывалось на здоровье моем и матери. Она частенько болела, переживала из-за одиночества и бесперспективности. Как-то умудрялась устраивать меня в детские лечебницы, где у меня нашли какие-то “очаги” в легких и другие болезни. Пропуски занятий сказывались на учебе в начальных классах. Побывал в школьном интернате некоторое время, когда болела мать и была в больнице. Но после того как при медосмотре, в присутствии моих одноклассников у меня обнаружили вшей, мать при первой же возможности взяла меня домой. В общем, наша львовская жизнь была борьбой за выживание.
Львов в эти годы представлялся для нас большим незнакомым городом. Город красивый, с красивым украинским языком его жителей с западным акцентом. Много в городе было поляков. Потом многие из них выехали в Польшу, были вывезены и ряд польских памятников.
В городе обстановка была достаточно спокойная, хотя мы слышали разговоры о бандеровцах, о зверских убийствах наших солдат в деревнях, где они попадали в засады. Много говорили по радио об убийстве писателя Ярослава Галана, который выступал с публицистикой, обвиняя часть католической церкви в связях с бандеровцами, с западной агентурой.
Запомнились красивые львовские костелы. Часть из них действовала. Особенно был красив костел святого Юра, куда мы часто ходили с матерью. Православная церковь во Львове тоже была, но может мать не знала, где она находилась, а может быть это было далеко от дома. Да ведь иконы и кресты в этих разных храмах почти одни и те же.
* Сосновоборский Репортер * 
