Народный промысел – это не только расписные блюда и деревянные игрушки. Это вообще все, чем занималось российское население, чтобы более или менее безбедно жить. Особенно актуальными промыслы были для мест «рискованного земледелия» — вроде Санкт-Петербургской губернии. Поди знай – будет урожай или нет, а жить надо. Еще в «Калевале» говорится о том, что Ингрия – страна бедная, там нет ржаного даже хлеба. Народный сказитель на самом деле был не очень прав. С хлебом в наших краях всегда было неважно. Даже если урожай был хороший – полностью потребность в продуктах питания он не перекрывал, примерно треть нужно было закупать в других районах. А если погода все лето стояла холодная и дождливая, как в наших краях бывает довольно часто?
ПИТЕРСКИЕ МОЛОЧНИЦЫ
Именно из-за неважных погодных условий деревенские жители нашего региона с давних времен занимались совершенно другими делами. И даже в сельском хозяйстве преобладало животноводство.
В воспоминаниях о дореволюционном Петербурге довольно часто говорится о том, как горожане покупали молоко. В город его просто приносили. Молочный промысел был одним из основных.
Молоко надо было не только получить, но и хорошо продать. Если производство молока зависело главным образом от породистости скота и ухода за ним, то второе — от расстояния до Питера или от присутствия дачников, а также от того, как это молоко продавалось – непосредственно потребителям или через посредников.
Что касается пород – то практически везде на территории нынешней Ленинградской области самим распространенными были обыкновенные русская и финская породы, а ближе к Северной столице встречались ярославская и холмогорская. В немецких колониях (в том числе и в Ораниенбаумском уезде) были и коровы иностранных пород – например, голландские. Чем кормили? На север от Питера – в основном соломой, ближе к столице и на юг – в рационе преобладали луговое сено. Соответственно, и молоко было лучше. Молока было много – среднестатистическая корова давала около десяти бутылок за одну дойку, но бывали и рекордсменки – до 20, а то и 25 бутылок.
Где продавали? В основном, конечно, везли в Петербург, на Охту или на Сенной рынок. Местные рынки успешно работали только летом, когда было много дачников — и уж тогда-то молочные ряды на рынке в Ораниенбауме не пустовали. А в Лебяжьем и Большой Ижоре молоко развозили чаще всего прямо по дачам. Это было самым удобным.
Небогатые крестьяне, которые продавали мало молока – чаще всего не везли его сами, а продавали перекупщикам. Причем в основном это было не цельное молоко, а сливки. Остальное молоко оставляли собственной семье. В некоторых северных волостях крестьяне продавали только масло или творог. Так поступали почти всегда во время Великого поста – сливки в этот момент не сильно-то покупали, поэтому крестьяне делали из них творог и масло, которые в конце поста и продавали, причем очень успешно. Разумеется, молочный промысел почти целиком был уделом женщин. Мужчины помогали только возить.
Коров в конце XIX века в наших краях держали многие. Крупный молочный завод был, например, у баронов Врангелей в одной из усадеб, что находится сейчас на территории Волосовского района. Были стада в Копорье и Лопухинке. Для личных нужд держали коров в Устье, Калищах, Шепелеве – да почти во всех окрестных селах. И не только для личных – понемногу и продавали. Тем же самым дачникам, которых в районе Лебяжьего и Большой Ижоры всегда было много. Сначала строителям, а потом гарнизонам фортов, а также прочим воинским частям. Постояльцам «санатории» для инвалидов-моряков в Лопухинке.
В наших краях молочный промысел все-таки не был основном. Как ни старайся, а продукт это – скоропортящийся. Для того, чтобы оно не скисало, финские молочницы бросали туда самую обыкновенную лягушку, поскольку именно она выделяет ферменты, которые препятствуют скисанию молока.
* Сосновоборский Репортер * 
