Юрий Тимофеевич Савченко - о своем детстве Тавруевская школа – первая ступенька в жизнь…
(Воспоминания бывшего ученика 1943-1945гг.)
Она стоит с пустыми глазницами окон, местами разобраны простенки, полы, снято кровельное покрытие, нет дома для учителей – только большие ели, берёзы и заросли могущественного борщевика…
Я сижу под старой берёзой и вспоминаю былые времена.
Сельские школы. Их много построили в конце 19 и в начале 20 века, во времена земского движения в России. Только в нашей округе в памяти их несколько: в Тавруево, Ново, Шевково, Вазьмицах, Сидорово, Большом Кузнечково, Пречисто-Каменке, в Таложне.
Первая земская больница в России была построена в селе Таложня, затем в Прямухино, что, к сожалению, не скажешь о нашем времени. Исчезают деревни, особенно малые, а с ними – сельские школы, закрываются клубы и библиотеки. Очень редко видишь поля, засеянные зерновыми и льном – только пастбища, зарастающие кустарником.
А ведь эта старая берёза – ровесница этой школы. Как сейчас вижу свежескошенную лужайку перед школой и домом для учителей. Громкие голоса её учеников, ребятишек из соседних деревень, спортивные снаряды на лугу, школьный сад с яблонями, которые посадили с учениками последние учителя школы – Валерий Андреевич и Марфа Алексеевна Глазуновы, мои детские и первые школьные годы, когда жил в этом учительском доме, у Марии Николаевны Корниловой, и большое количество цветов, которые так любила «тётя Маня», которая работала при школе.
В конце 1939 года, перед войной, моего дядю Николая Георгиевича Корнилова назначили директором Тавруевской начальной школы, переводом из села Раменье Новоторжского района. Участник Первой мировой и Гражданской войн – он служил в 20-х годах в лётной части армии Фрунзе на Туркестанском фронте, вернулся в родные места, преподавал труд в Торжокском педагогическом училище, где и закончил учительские курсы и был направлен на работу в село Раменье. Преподавал арифметику, русский язык, литературу и историю. Несмотря на педагогическую строгость и требовательность был равным среди своих учеников, что вызывало уважение к своему учителю, который прививал знания, любовь к природе и своему краю. Несомненно, для меня лично он был примером, и если Максим Горький говорил, что «всему хорошему во мне я обязан книге», то я – Николаю Георгиевичу Корнилову.
Тавруевская школа состояла из двух классных комнат, с блоком кухни и домом для учителя. Николай Георгиевич был очень рад этой перемене, т.к. рядом находилось старинное село Баранья Гора, его родина, и жили родственники в деревнях Велёможье и Радионково, а рядом были знакомые и любимые леса, так желаемые для охотника.
Так случилось, что мои детские годы прошли в семье Корниловых, которые жили в Торжке, затем в Раменье и Тавруево и лишь изредка, как обычно зимой, родители забирали меня в город.
В 1941 году Ленинград был окружён кольцом вражеской блокады, оставался один Ладожский коридор для связи с «большой землёй». Как сейчас помню, мы заклеивали окна комнаты на Театральной площади, где жили, полосками белой бумаги от взрывной волны, а по ночам над городом метались лучи прожекторов и слышался надрывный звук вражеских бомбардировщиков.
Отец, Тимофей Фёдорович, находился на казарменном положении в поликлинике-госпитале, а мать работала на оборонительных рубежах Лужского направления и чудом вышла из окружения, когда был выброшен немецкий десант и многие ленинградцы лесами пробирались обратно в город.
С помощью знакомого военного меня с сестрёнкой Ниной вывезли в конце 1941 года из осаждённого Ленинграда к родственникам, в Калининскую область, а через несколько месяцев погиб отец и был похоронен на Пискарёвском братском кладбище с десятками тысяч ленинградцев-блокадников.
В конце 1943 года к нам приехала мать, эвакуированная через Ладогу. Трудно было узнать её – живые мощи, обтянутые кожей. Не забыть никогда материнскую любовь, она привезла детям по соевой конфетке из голодного города. Долго мы боролись за её жизнь, кормили небольшими порциями, по чайной ложке.
Но война была уже на пороге дома, где жили. Ещё в октябре 1941 года немцы уже взяли Калинин, Ржев, Старицу и рвались к Торжку и Вышнему Волочку.
Вспоминается такой эпизод. Когда воинская часть 22 армии Калининского фронта стояла в районе Ранцево, тавруевские женщины Анна Тарасова, Мария Корнилова и другие решили навестить своих мужей. С котомками на плечах с трудностями они дошли до Ранцево. Сначала их не пустили. «Обалдели, мол, бабы, на фронт уже ходят». Но начальник части разрешил короткое свидание. Передали скромные гостинцы – картошку и молоко и обратно в путь. Для многих это было первое и последнее свидание…
Не вернулся с фронта и Николай Георгиевич Корнилов, и остались мы одни в этом домике с трудностями военных лет.
В 1943 году я пошёл в первый класс Тавруевской школы, а сестрёнка – в Таложенскую школу, в пятый класс.
Учителем тех лет была Валентина Васильевна Небывалова.
А за большими окнами школы шла война. Передвигались воинские части.
Помню, как со стороны Велёможье проходило кавалерийское подразделение генерала Белова, целыми днями двигались повозки с беженцами, перегоняли скот из районов, которые оккупировались немцами. В воздухе целыми днями шли ожесточённые бои, и когда наши «ястребки» подбивали «мессера», все ученики школы выбегали на улицу и смотрели, как горящий вражеский самолёт уходил за кромку леса.
В школе была военная подготовка. Маршировали с самодельными винтовками и бросали деревянные «гранаты», изучали основы подрывного дела – готовились к партизанской войне. Как-никак, до фронта было 60-80 км и артиллерийская канонада доносилась до наших мест. Шли ожесточённые бои в районе Ржева. Военное дело нам преподавал контуженный на фронте Николай Синицын из деревни Путнино.
Школьники вместе с женщинами-колхозницами целыми днями работали на уборочной, таскали и вязали лён – стратегическое сырьё для фронта. Часто над полями, на низком потолке, тройками пролетали немецкие самолёты.
В соседней деревне Велёможье, в старинном парке, располагалась типография и редакция красноармейской газеты Калининского фронта «Вперёд на врага».
Среди военных корреспондентов были известные писатели и журналисты: Ираклий Андронников, Рудольф Бершадский, Леонид Соболев и др. Поэт Семён Кирсанов написал здесь «Поэму фронта».
Тетрадей в школе не было, и типография давала нам часть печатной продукции. Арифметику и русский мы делали на полях «Поэмы фронта» Семёна Кирсанова.
В военное время школа работала постоянно и насчитывала около 70 учащихся. Колхоз завозил дрова на протопку двух печей, а также, по возможности, продукты питания для школьников – картофель, свеклу, капусту. На школьной кухне тётя Маня и мать готовили обед для школьников. Это было большое подспорье в те голодные годы. Даже устраивали новогодние ёлки с самодельными игрушками.
Для военной части, расквартированной в Тавруево, вечером в школе показывали кино, а однажды приехал автобус фронтовой бригады московских артистов. Выступали известные артисты как Рина Зелёная, Клавдия Шульженко. Давали спектакли и самодеятельные коллективы. Так Антонина Лукинична Светлова из деревни Велёможье поставила пьесу Леонова «Нашествие» силами бараньегорской самодеятельности.
В Большом Кузнечково был военный аэродром ночных бомбардировщиков ПО-2. Командовали лётной частью Герои Советского Союза, известные лётчики Громов и Каманин.
С Каманиным мне удалось встретиться уже в 1965 году, когда генерал Каманин командовал отрядом советских космонавтов при рассмотрении предпроектной разработки «Звёздного городка» под Москвой. Тогда мою предпроектную разработку лично одобрил Юрий Алексеевич Гагарин.
Да, много с тех пор прошло времени, но в памяти остались мои соученики по Тавруевской школе: Николай Львов из деревни Малое Кузнечково, Шура Соловьёв, Валя Вековищев, Виктор Тарасов из Тавруево, Галя Пескова и Женя Глушинская из деревни Яколицы, Толик Тараканов из Комлево, Нина Лаптева и Саша Ананьев из Велёможья.
Моим школьным товарищем, соседом по парте и другом был Виктор Тарасов. В 1956 году он служил на Черноморском флоте электромехаником и трагически погиб при взрыве крейсера «Новороссийск» в Севастопольской бухте.
Рисовал я с детства, и, может быть, старинные постройки в Тверской области, такие как церковь в селе Баранья Гора архитектора В.П.Стасова, усадебные постройки архитектора Н.А.Львова в Никольском, Арпачёво, город Торжок и, конечно, природа и люди, окружавшие меня в Тавруевской школе, определили будущее в выборе профессии жизни…
После окончания войны мы вернулись в Ленинград, где я закончил школу, поступил в Ленинградский инженерно-строительный институт на Архитектурный факультет. В 1960 году по окончанию градостроительного отделения началась моя трудовая жизнь.
Много проектировал и строил в разных уголках Союза, в том числе и «голубые города, у которых названия нет» для работников ядерного щита страны, большая часть времени отдана городу Сосновый Бор под Ленинградом, построенного для энергетиков Ленинградской атомной электростанции, но каждый отпуск проводил и провожу на малой родине, в Тверской области Кувшиновского района.
Замечательные люди жили и живут в этих краях. Спасибо Артуру Самусенко, инициатору этого издания. Думаю, что выпуски эти нужно продолжить, и людям, живущим в этих местах, есть, что вспомнить о себе и о своих родственниках, об интересных людях, природе, рабочем коллективе, ибо эта историческая народная память поможет осознать себя в окружающем мире и оставить память будущим.
Юрий Савченко,
архитектор, Лауреат Государственных премий, почётный строитель России
и почётный гражданин города Сосновый Бор.
|
* Сосновоборский Репортер * 
